Коллективная травма, апреку и компульсивное повторение травмы в больших группах [EduNote] [Марина Куликова]
На вебинаре поговорим о коллективных травмах и как психотерапевту работать в личной, семейной терапии с коллективной травмой. Мы увидим возникновение коллективного безумия в терроризме и войнах , как попытки воссоздать фантазм "примитивной сцены смерти". Поговорим о значении памяти в истории поколений и групп, ритуальных действий.
Семинар посвящен переживанию коллективной травмы - индивидуальной и групповой. Рассмотрим клиническую виньетку большой группы Германии по переживанию участия в Холокосте и отыгрывания травматического переживания апреку. Практическая часть семинара будет посвящена задачам терапевта и особенностям терапии при столкновении с коллективной травмой у клиента и в группах.
Практическая часть: последствия для семейной жизни, в особенности для детей – травм, пережитых предыдущими поколениями и связанных с ситуациями социальных катастроф.
Травмы не передаются, они плохо перерабатываются. Плохо символизированные травмы выражаются витиеватыми жестами и поведением или установками. Для ребенка такое поведение родителя непонятно и несет противоречивую информацию. Родитель подвержен расщеплению, чтобы куда-то отправить необработанную травму, часть родителя ведет себя так, как будто травмы не существовало. То, что часто описывается как родитель - абьюзер, чаще всего оказывается родителем травматиком.
Травма не может быть "не символизированной". В психической жизни ничто не бывает "не символизированным". Но чтобы понять это, мы должны принять идею о том, что словесная символизация — не единственная форма символизации. В любой момент человек символизирует происходящее с ним словами, образами и поведением.
Нам нужны слова, чтобы дистанцироваться от воспоминаний…а также жесты и образы, чтобы воплотить их в жизнь.
Если воспоминания отрезаны от слов, то родитель может начать необъяснимым образом бить своего супруга или детей, налагать на них загадочные наказания, путая прошлое и настоящее, и часто, выходя из этого состояния, ничего не помнит или отрицает.
В случае катастрофы первым травматическим шоком является сама катастрофа. Она переполняет субъекта ощущениями, эмоциями, телесными состояниями и фантазиями настолько необычными, что он ошеломлен.
Но к этому первому потрясению часто добавляется второе. Часто жертва катастрофы не находит собеседника, который помог бы ему сформировать представление о ней. Чем острее бедствие, тем больше жертва нуждается в собеседнике.
Предложенная статья о работе с травмой в кабинете описывает:
13 января 2025. Длительность встречи: 1,5 ч.
Цена: 2000 руб.
На вебинаре поговорим о коллективных травмах и как психотерапевту работать в личной, семейной терапии с коллективной травмой. Мы увидим возникновение коллективного безумия в терроризме и войнах , как попытки воссоздать фантазм "примитивной сцены смерти". Поговорим о значении памяти в истории поколений и групп, ритуальных действий.
Семинар посвящен переживанию коллективной травмы - индивидуальной и групповой. Рассмотрим клиническую виньетку большой группы Германии по переживанию участия в Холокосте и отыгрывания травматического переживания апреку. Практическая часть семинара будет посвящена задачам терапевта и особенностям терапии при столкновении с коллективной травмой у клиента и в группах.
Практическая часть: последствия для семейной жизни, в особенности для детей – травм, пережитых предыдущими поколениями и связанных с ситуациями социальных катастроф.
Травмы не передаются, они плохо перерабатываются. Плохо символизированные травмы выражаются витиеватыми жестами и поведением или установками. Для ребенка такое поведение родителя непонятно и несет противоречивую информацию. Родитель подвержен расщеплению, чтобы куда-то отправить необработанную травму, часть родителя ведет себя так, как будто травмы не существовало. То, что часто описывается как родитель - абьюзер, чаще всего оказывается родителем травматиком.
Травма не может быть "не символизированной". В психической жизни ничто не бывает "не символизированным". Но чтобы понять это, мы должны принять идею о том, что словесная символизация — не единственная форма символизации. В любой момент человек символизирует происходящее с ним словами, образами и поведением.
Нам нужны слова, чтобы дистанцироваться от воспоминаний…а также жесты и образы, чтобы воплотить их в жизнь.
Если воспоминания отрезаны от слов, то родитель может начать необъяснимым образом бить своего супруга или детей, налагать на них загадочные наказания, путая прошлое и настоящее, и часто, выходя из этого состояния, ничего не помнит или отрицает.
В случае катастрофы первым травматическим шоком является сама катастрофа. Она переполняет субъекта ощущениями, эмоциями, телесными состояниями и фантазиями настолько необычными, что он ошеломлен.
Но к этому первому потрясению часто добавляется второе. Часто жертва катастрофы не находит собеседника, который помог бы ему сформировать представление о ней. Чем острее бедствие, тем больше жертва нуждается в собеседнике.
Предложенная статья о работе с травмой в кабинете описывает:
- витиеватого и жестокого поведения родителя;
- признаки дальнейшего поведения детей;
- специфику работы с травмированными семьями и клиентами;
- личные особенности терапевта, работающего с травматиками, в частности, что касается областей резонанса, и ранами самого терапевта, дающими терапевту способность сталкиваться с подобными ранами клиента.
- для психологов, работающих с эмигрантами или с комбатантами;
- для психологов-эмигрантов;
- для всех, кто интересуется этнической идентичностью и идентичностью больших групп.
13 января 2025. Длительность встречи: 1,5 ч.
Цена: 2000 руб.
https://edunote.ru/course-1237